Прошли очередные парламентские выборы в независимом Азербайджане. Что-то кончилось – как сказал когда-то классик по другому поводу. Кончилось, по меркам жизни одного человека. Огромный период, более чем в 20 лет. От «Мейдана» к нашим дням. От нашего всеобщего возбуждения в те годы, от неведомого нам, бывшим советским людям, чувства сопричастности к другим людям, к сегодняшней апатии, равнодушию, безысходности.
Это потом, позже, анализируя тот подъём, то возбуждение, можно будет сказать, что там было всё, и провокаторы, и ретивые популисты (тогда мы не знали такого слова), и националистический угар. Были и иллюзии, наивная уверенность, что теперь всё пойдёт по-другому. Но, давайте признаемся, было и другое. Были и мы. Пусть тогда, как стихийная толпа, пусть как бездумный порыв, но всё-таки это были мы, для которых всё было внове, и эта площадь, ставшая вдруг нашей, и невесть откуда взявшееся единение. Конечно, мы тогда не представляли, что нас ждёт впереди, что стихийность толпы всегда кончается плохо (естественно, в те годы не читал работу Ортеги де Гассета «Восстание масс»), не понимали, что восстания восстаниями, но подлинный успех закрепляется в конституциях, законотворчестве, институтах, и прочем. А для начала, в умении выбрать не только самых крикливых, но и самых умных, причём таких, кто способен поставить закон и право выше своих политических амбиций. Выбрать, передать им полномочия, и разойтись, если не по своим домам, то, по крайней мере, по офисам (и это слово тогда было будто из другого мира), в которых и должна осуществляться серьёзная политическая работа.
ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СПОРА АНАХАРСИСА И СОЛОНА
Мы тогда не знали всего этого и поплатились. К власти пришли более умелые и более циничные, для которых закон и право были чем-то, вроде сентиментальных сказок для слабых и бедных. Вряд ли лидер новой власти был настолько образован, чтобы знать предмет, который обсуждали древнегреческие Анахарсиса и Солона, но он внёс свой, посильный (в сущности, ничтожный по меркам мировой цивилизации) вклад в этот извечный спор. Напомню, когда древние афиняне перед лицом жесточайшего кризиса призвали к власти и наделили чрезвычайными полномочиями Солона, они были страшно удивлены, что он собирается действовать не как тиран, а намеревается предложить афинянам новые законы. Так вот именно тогда, один из самых знаменитых софистов своего времени Анахарсис, стал откровенно смеяться над Солоном: «он мечтает удержать граждан от преступления и корыстолюбия писаными законами, которые ничем не отличаются от паутины: как паутина, так и законы, - когда попадают слабые и бедные, их удержат, а сильные и богатые вырвутся».
Конечно, если бы наш лидер новой власти, был больше образован, он порадовался бы словам Анахарсиса, тем более узнав, что у Солона ничего не получилось, не послушали афиняне своего мудреца, так что Солона сменил тиран Писистрат, который долго и успешно правил. И упоённый своей властью, и своим умением переиграть толпу, которая с тех пор так и не смогла стать народом, демосом, пожалуй, наш новый лидер, не обратил бы внимание (не захотел бы обращать внимание) на возражение Солона Анахарсису. А тот говорил (вдумайтесь), что «и договоры люди соблюдают, когда нарушать их невыгодно ни той, ни другой стороне; и законы он, Солон, так приноравливает к интересам граждан, что покажется всем, насколько лучше поступать честно, чем нарушать законы».
А я, когда впервые прочёл про дискуссию Солона и Анахарсиса, сделал для себя несколько выводов.
Во-первых, афиняне не послушали Солона, испугались его предложений, но потом, много позже, когда Солона не стало, включили его в сакральные для них «семь мудрецов». Не трудно предположить, что наши будущие «семь мудрецов», вряд ли будут включать в себя сегодняшнего «лидера на все времена». А как считал не глупый, пусть и циничный Макиавелли, только слава в веках, может определить истинный масштаб политика (государя).
Во-вторых, афиняне не послушали Солона, но европейская цивилизация позже (пусть понадобилось более 1000 лет) пошла по пути Солона, а не Анахарсиса, а это, кроме всего прочего, означает, что можно переиграть всех в «пятидневном мире» но проиграть, скажем, в десятидневном, что можно переиграть всех для себя, и проиграть для своих детей, переиграть всех для своих детей, и проиграть для своих внуков. О собственном народе, не говорю. Покажется смешным.
В-третьих, не бывает хороших законов, которые не исполняются. Закон должен учитывать возможность его соблюдения и понимания опасности его нарушения самыми влиятельными игроками. Поэтому мы ещё не доросли до «хороших законов».
И, наконец, последнее, хорошо бы напомнить полемику Солона и Анахарсиса, представителям самых высоких эшелонов нашей власти, поскольку, как оказалось, в нашу «паутину» попадают не только слабые и бедные, не только честные и бесстрашные, но и самые сильные и самые богатые, которые позволили себе участвовать в этой игре без правил…
20 ЛЕТ СПУСТЯ
И вот прошло 20 лет. Последние выборы стали логическим завершением того процесса, который смело можно назвать эпохой лидера новой власти (она продолжилась. даже когда его не стало). Тот лидер был сильным политиком, по крайней мере, в том смысле, что любил расставлять политические ловушки, ему доставляли удовольствие имитационные манёвры, которые только подчёркивали, что, в конечном счёте, всё решает он сам. Его прямой преемник, то ли в силу возраста (возраста относительно правителя), то ли в силу личного темперамента, к 2010 году, когда состоялись последние парламентские выборы, решительно отбросил как политические ловушки, так и имитационную игру для цивилизованного сообщества. Сохранив управляемые «выборы» как часть управляемой «демократии», он решил, что парламент должен действовать в унисон с властью, никаких сложностей, когда кто-то не соглашается, кто-то копается в бюджете, в финансовых операциях, поверив, что финансы страны, её доходы и расходы, дело общественное.
Ситуация стала более ясной и прозрачной, наше «государство» - это власть и её окружение с одной стороны и все остальные, с другой, никаких разделений властей, даже имитационных, никаких общественных организаций, которые только путаются под ногами, мешая чёткой и последовательной линии власти.
Государство, в котором люди должны привыкнуть (и они уже привыкли, согласились, примирились) что выборы как смена власти на всех уровнях, в нашем случае полностью исключаются, что чем меньше будет ожиданий в связи с выборами, тем более стабильным будет государство по-азербайджански.
Так как же оценить эти выборы, как оценить эти 20 лет, от нашего былого возбуждения, от наших иллюзий, пусть наивных, до выборов без «выборов», парламента без оппозиции, населения, которое практически игнорировало эти выборы, а заодно, давно, глубоко разочаровавшись в возможностях международного сообщества. В самом деле, если эти представители серьёзных международных структур проглотили (всё та же пустая терминология «пошаговых успехов», хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что бессмысленно «пошагово» двигаться по лестнице, которая, в лучшем случае, никуда не ведёт) выборы с многотысячными митингами протеста, с безжалостным разгоном специально обученными силовыми структурами, то им придётся проглотить выборы, пусть с нарушениями, но в целом спокойные, в смысле вялые и унылые.
Конечно, есть все основания, признать, что в итоге всех этих 20 лет выиграла власть, а проиграли все мы. Представьте, что это значит, что в парламенте не будут представлены наш самый яркий оппозиционный политик, наш блестящий молодой юрист, наш глубокий и продуктивный историк, наша молодая женщина, которую успели окрестить «железная леди», женщина из народной гущи, откуда только и могут появиться новые азербайджанские Жанны д’Арк (признаюсь, пошёл на выборы, кроме всего прочего потому что на Facebook мне прислали её четырёхминутное выступление на «круглом столе» кандидатов. Выяснилось, что она баллотируется на моём округе, я отдавал себе отчёт, что победит влиятельный функционер из правящей партии, но, по крайней мере, в голосах, позволивших ей опередить всех, кроме того, кому «нарисовали» победу, есть и мой голос). А это значит, что общество в целом не самовыражается, что его ум, воля, знания, в целом, его энергия, остаются в тени, а на долю тех, кто как-то связан с бюджетными деньгами, пусть мизерными, остаётся только покорность.
Конечно, это разрушительно для всех. Когда народ безмолвствует это чревато многими проблемами. Но когда безмолвствуют политики, юристы, учёные, когда у общественного разума кляп во рту, не трудно представить себе каких «бесов» (они могут предстать весьма благопристойными и интеллигентными) способно высвободить подобное «общество».
Таков печальный итог. Приходится соглашаться с нашим умным и последовательным политологом, который в «Коллизиях демократии», признал, что мы в реальных исторических условиях не воспользовались шансом продолжить преемственность с опытом Азербайджанской Демократической Республики, уже столетней давности. Приходится соглашаться с моим скептичным, молодым, оппонентом, который предлагает остроумный выход для нашей «Ондарии», чтобы власть и иже с ними, сами себя выбирали, а мы, в этот же день, все вместе, организованно, просто отправимся на прогулку (может быть, в те самые «ондарские» парки). Приходится соглашаться со многими другими, кто попросту игнорировал эти выборы.
Но не будем посыпать голову пеплом, даже если есть для этого серьёзные основания. Из толпы конца 1980-х народа, демоса, общества, не получилось. Но кто может сказать, много ли было оснований для этого. Какая часть нашего населения сегодня готова отказаться от подачек (точно в азербайджанском варианте: «алибахымлылыг»), нелегальных или полулегальныхо (те же президентские стипендиями, для спортсменов или деятелей культуры, только кажутся легальными), от любых форм прислуживания за хорошую плату? Какая часть нашего населения готова признать, что современное общество - это институты, а не традиции предков? Какая часть нашего населения хочет иметь своё дело, свой, пусть маленький, бизнес? Какая часть нашего населения, в любой сфере - медицине, искусстве, образовании - хочет иметь собственный честный заработок, когда не получаешь «теневые» деньги, честно платишь все налоги, и только тогда понимаешь, что такое подлинное человеческое достоинство? Проще говоря, какая часть нашего общества, готова жить в обществе демократическом, в котором процедура важнее персоны, в котором даже собственное поражение (те же банкротства) ценятся куда выше, чем лакейская солидарность и лакейское благосостояние?
Так попробуйте посчитать, какая часть? Пять процентов (от 9 миллионов - приблизительно 450 тысяч человек, цифра для нас совершенно неподъёмная), три процента, один процент, одна десятая процента (это, если арифметика меня не подводит, составляет 9 тысяч человек). Так где же их взять? Может быть в Интернете, если на самом деле освободиться от фейсбуковской болтовни и сугубо фейсбуковской солидарности.
Не знаю. Но во всех случаях, уверен, за нашей спиной великий опыт того, что произошло в Аеербадйжане, начиная с 70-х годов XIX века до невероятного, до конца не осмысленного в своей невероятности, опыта АДР.
И пусть не столь великий, не столь цивилизованный, более скромный, наш опыт конца 80-х годов XX века. А рукописи, как говорил русский классик, не горят. Даже если кажется, что их сожгли дотла.
Статья отражает точку зрения автора
Это потом, позже, анализируя тот подъём, то возбуждение, можно будет сказать, что там было всё, и провокаторы, и ретивые популисты (тогда мы не знали такого слова), и националистический угар. Были и иллюзии, наивная уверенность, что теперь всё пойдёт по-другому. Но, давайте признаемся, было и другое. Были и мы. Пусть тогда, как стихийная толпа, пусть как бездумный порыв, но всё-таки это были мы, для которых всё было внове, и эта площадь, ставшая вдруг нашей, и невесть откуда взявшееся единение. Конечно, мы тогда не представляли, что нас ждёт впереди, что стихийность толпы всегда кончается плохо (естественно, в те годы не читал работу Ортеги де Гассета «Восстание масс»), не понимали, что восстания восстаниями, но подлинный успех закрепляется в конституциях, законотворчестве, институтах, и прочем. А для начала, в умении выбрать не только самых крикливых, но и самых умных, причём таких, кто способен поставить закон и право выше своих политических амбиций. Выбрать, передать им полномочия, и разойтись, если не по своим домам, то, по крайней мере, по офисам (и это слово тогда было будто из другого мира), в которых и должна осуществляться серьёзная политическая работа.
ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СПОРА АНАХАРСИСА И СОЛОНА
Мы тогда не знали всего этого и поплатились. К власти пришли более умелые и более циничные, для которых закон и право были чем-то, вроде сентиментальных сказок для слабых и бедных. Вряд ли лидер новой власти был настолько образован, чтобы знать предмет, который обсуждали древнегреческие Анахарсиса и Солона, но он внёс свой, посильный (в сущности, ничтожный по меркам мировой цивилизации) вклад в этот извечный спор. Напомню, когда древние афиняне перед лицом жесточайшего кризиса призвали к власти и наделили чрезвычайными полномочиями Солона, они были страшно удивлены, что он собирается действовать не как тиран, а намеревается предложить афинянам новые законы. Так вот именно тогда, один из самых знаменитых софистов своего времени Анахарсис, стал откровенно смеяться над Солоном: «он мечтает удержать граждан от преступления и корыстолюбия писаными законами, которые ничем не отличаются от паутины: как паутина, так и законы, - когда попадают слабые и бедные, их удержат, а сильные и богатые вырвутся».
Конечно, если бы наш лидер новой власти, был больше образован, он порадовался бы словам Анахарсиса, тем более узнав, что у Солона ничего не получилось, не послушали афиняне своего мудреца, так что Солона сменил тиран Писистрат, который долго и успешно правил. И упоённый своей властью, и своим умением переиграть толпу, которая с тех пор так и не смогла стать народом, демосом, пожалуй, наш новый лидер, не обратил бы внимание (не захотел бы обращать внимание) на возражение Солона Анахарсису. А тот говорил (вдумайтесь), что «и договоры люди соблюдают, когда нарушать их невыгодно ни той, ни другой стороне; и законы он, Солон, так приноравливает к интересам граждан, что покажется всем, насколько лучше поступать честно, чем нарушать законы».
А я, когда впервые прочёл про дискуссию Солона и Анахарсиса, сделал для себя несколько выводов.
Во-первых, афиняне не послушали Солона, испугались его предложений, но потом, много позже, когда Солона не стало, включили его в сакральные для них «семь мудрецов». Не трудно предположить, что наши будущие «семь мудрецов», вряд ли будут включать в себя сегодняшнего «лидера на все времена». А как считал не глупый, пусть и циничный Макиавелли, только слава в веках, может определить истинный масштаб политика (государя).
Во-вторых, афиняне не послушали Солона, но европейская цивилизация позже (пусть понадобилось более 1000 лет) пошла по пути Солона, а не Анахарсиса, а это, кроме всего прочего, означает, что можно переиграть всех в «пятидневном мире» но проиграть, скажем, в десятидневном, что можно переиграть всех для себя, и проиграть для своих детей, переиграть всех для своих детей, и проиграть для своих внуков. О собственном народе, не говорю. Покажется смешным.
В-третьих, не бывает хороших законов, которые не исполняются. Закон должен учитывать возможность его соблюдения и понимания опасности его нарушения самыми влиятельными игроками. Поэтому мы ещё не доросли до «хороших законов».
И, наконец, последнее, хорошо бы напомнить полемику Солона и Анахарсиса, представителям самых высоких эшелонов нашей власти, поскольку, как оказалось, в нашу «паутину» попадают не только слабые и бедные, не только честные и бесстрашные, но и самые сильные и самые богатые, которые позволили себе участвовать в этой игре без правил…
20 ЛЕТ СПУСТЯ
И вот прошло 20 лет. Последние выборы стали логическим завершением того процесса, который смело можно назвать эпохой лидера новой власти (она продолжилась. даже когда его не стало). Тот лидер был сильным политиком, по крайней мере, в том смысле, что любил расставлять политические ловушки, ему доставляли удовольствие имитационные манёвры, которые только подчёркивали, что, в конечном счёте, всё решает он сам. Его прямой преемник, то ли в силу возраста (возраста относительно правителя), то ли в силу личного темперамента, к 2010 году, когда состоялись последние парламентские выборы, решительно отбросил как политические ловушки, так и имитационную игру для цивилизованного сообщества. Сохранив управляемые «выборы» как часть управляемой «демократии», он решил, что парламент должен действовать в унисон с властью, никаких сложностей, когда кто-то не соглашается, кто-то копается в бюджете, в финансовых операциях, поверив, что финансы страны, её доходы и расходы, дело общественное.
Ситуация стала более ясной и прозрачной, наше «государство» - это власть и её окружение с одной стороны и все остальные, с другой, никаких разделений властей, даже имитационных, никаких общественных организаций, которые только путаются под ногами, мешая чёткой и последовательной линии власти.
Государство, в котором люди должны привыкнуть (и они уже привыкли, согласились, примирились) что выборы как смена власти на всех уровнях, в нашем случае полностью исключаются, что чем меньше будет ожиданий в связи с выборами, тем более стабильным будет государство по-азербайджански.
Так как же оценить эти выборы, как оценить эти 20 лет, от нашего былого возбуждения, от наших иллюзий, пусть наивных, до выборов без «выборов», парламента без оппозиции, населения, которое практически игнорировало эти выборы, а заодно, давно, глубоко разочаровавшись в возможностях международного сообщества. В самом деле, если эти представители серьёзных международных структур проглотили (всё та же пустая терминология «пошаговых успехов», хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что бессмысленно «пошагово» двигаться по лестнице, которая, в лучшем случае, никуда не ведёт) выборы с многотысячными митингами протеста, с безжалостным разгоном специально обученными силовыми структурами, то им придётся проглотить выборы, пусть с нарушениями, но в целом спокойные, в смысле вялые и унылые.
Конечно, есть все основания, признать, что в итоге всех этих 20 лет выиграла власть, а проиграли все мы. Представьте, что это значит, что в парламенте не будут представлены наш самый яркий оппозиционный политик, наш блестящий молодой юрист, наш глубокий и продуктивный историк, наша молодая женщина, которую успели окрестить «железная леди», женщина из народной гущи, откуда только и могут появиться новые азербайджанские Жанны д’Арк (признаюсь, пошёл на выборы, кроме всего прочего потому что на Facebook мне прислали её четырёхминутное выступление на «круглом столе» кандидатов. Выяснилось, что она баллотируется на моём округе, я отдавал себе отчёт, что победит влиятельный функционер из правящей партии, но, по крайней мере, в голосах, позволивших ей опередить всех, кроме того, кому «нарисовали» победу, есть и мой голос). А это значит, что общество в целом не самовыражается, что его ум, воля, знания, в целом, его энергия, остаются в тени, а на долю тех, кто как-то связан с бюджетными деньгами, пусть мизерными, остаётся только покорность.
Конечно, это разрушительно для всех. Когда народ безмолвствует это чревато многими проблемами. Но когда безмолвствуют политики, юристы, учёные, когда у общественного разума кляп во рту, не трудно представить себе каких «бесов» (они могут предстать весьма благопристойными и интеллигентными) способно высвободить подобное «общество».
Таков печальный итог. Приходится соглашаться с нашим умным и последовательным политологом, который в «Коллизиях демократии», признал, что мы в реальных исторических условиях не воспользовались шансом продолжить преемственность с опытом Азербайджанской Демократической Республики, уже столетней давности. Приходится соглашаться с моим скептичным, молодым, оппонентом, который предлагает остроумный выход для нашей «Ондарии», чтобы власть и иже с ними, сами себя выбирали, а мы, в этот же день, все вместе, организованно, просто отправимся на прогулку (может быть, в те самые «ондарские» парки). Приходится соглашаться со многими другими, кто попросту игнорировал эти выборы.
Но не будем посыпать голову пеплом, даже если есть для этого серьёзные основания. Из толпы конца 1980-х народа, демоса, общества, не получилось. Но кто может сказать, много ли было оснований для этого. Какая часть нашего населения сегодня готова отказаться от подачек (точно в азербайджанском варианте: «алибахымлылыг»), нелегальных или полулегальныхо (те же президентские стипендиями, для спортсменов или деятелей культуры, только кажутся легальными), от любых форм прислуживания за хорошую плату? Какая часть нашего населения готова признать, что современное общество - это институты, а не традиции предков? Какая часть нашего населения хочет иметь своё дело, свой, пусть маленький, бизнес? Какая часть нашего населения, в любой сфере - медицине, искусстве, образовании - хочет иметь собственный честный заработок, когда не получаешь «теневые» деньги, честно платишь все налоги, и только тогда понимаешь, что такое подлинное человеческое достоинство? Проще говоря, какая часть нашего общества, готова жить в обществе демократическом, в котором процедура важнее персоны, в котором даже собственное поражение (те же банкротства) ценятся куда выше, чем лакейская солидарность и лакейское благосостояние?
Так попробуйте посчитать, какая часть? Пять процентов (от 9 миллионов - приблизительно 450 тысяч человек, цифра для нас совершенно неподъёмная), три процента, один процент, одна десятая процента (это, если арифметика меня не подводит, составляет 9 тысяч человек). Так где же их взять? Может быть в Интернете, если на самом деле освободиться от фейсбуковской болтовни и сугубо фейсбуковской солидарности.
Не знаю. Но во всех случаях, уверен, за нашей спиной великий опыт того, что произошло в Аеербадйжане, начиная с 70-х годов XIX века до невероятного, до конца не осмысленного в своей невероятности, опыта АДР.
И пусть не столь великий, не столь цивилизованный, более скромный, наш опыт конца 80-х годов XX века. А рукописи, как говорил русский классик, не горят. Даже если кажется, что их сожгли дотла.
Статья отражает точку зрения автора