В то время как Египет сотрясают мощные митинги и столкновения, фактически знаменующие бесславный конец 30-летнего правления Хосни Мубарака, в Азербайджане правоохранительные силы взяли под усиленную охрану его памятник в Хырдалане.
Полиция предприняла эти меры в ответ на требования оппозиции о немедленном демонтаже памятника египетскому диктатору. Аналогичное требование было высказано на заседании парламента и депутатом Игбалом Агазаде. Он предложил убрать памятник египетскому диктатору и поставить наконец-то памятник М.-Э. Расулзаде. Выразив непонимание причин, по которым Мубараку установили памятник в Азербайджане, депутат сказал:
«Получается, что наш народ равнодушен к памяти о человеке, сделавшем так много для нашей страны, но возводит памятник египетскому президенту, который долгие годы угнетает свой народ».
Между тем, как свидетельствует публичная онлайн-энциклопедия Wikipedia, президент Хосни Мубарака, несмотря на 30-летний срок пребывания у власти, по сути, обделен культовым вниманием (если не считать огромных портретов). Памятник в Хырдалане – это первый и, видимо, последний памятник ему во всем мире. Как далеко в этом плане Египту до нас!
Почему же Азербайджан, нарушая неписанные нормы политической этики и здравого смысла, решил первым поставить памятник действующему президенту чужой страны? Объяснение весьма тривиальное и достойное сожаления. Летом 2007 года президент Азербайджана совершил визит в Египет, в ходе которого, по-видимому, и была достигнута договоренность о своеобразном «статуйном бартере». В рамках реализации этой негласной договоренности в декабре 2007 года в Хырдалане был воздвигнут памятник действующему президенту Хосни Мубараку, а в феврале 2008 года в пригороде Каира в городке Калюбея был установлен памятник экс-президенту Гейдару Алиеву.
Таким образом, бартер состоялся, хотя он и не был адекватным: ведь в знак внезапной дружбы с Египтом можно было бы, оставаясь на уровне «эксов», воздвигнуть памятник их «общенациональному лидеру» Гамаль Абдель Насеру, а не действующему президенту, чья культовая история так и не получила развития.
К слову сказать, как долго намерены власти держать под охраной памятник египетскому президенту, чье политическое будущее столь неприглядно? И какова будет участь этого поспешного «статуйного бартера» после ожидаемой смены власти в Египте?
Впрочем, для нашей власти, столь одержимой задачей «гейдаризации», все другие вопросы, видимо, не столь существенны. Порой складывается впечатление, что курс на фетишизацию памяти отца и «экспорт его культа» стала чуть ли не главной президентской миссией Ильхама Алиева. В результате такого «экспорта» формируется не только неприглядная, но и опасная тенденция, когда потворством политике «гейдаризации» и «статуйными взятками» другие страны решают свои проблемы в Азербайджане. Их поведение прагматически понятно – они пытаются сыграть на «культовой струне» нашей власти.
А что выигрывает Азербайджан? Есть ли в этом хоть какой-то разумный смысл? Похоже, «гейдаризация» становится приоритетом не только внутренней, но и внешней политики. Если так пойдет и дальше, то скоро наши отношения с другими странами будут определяться не столько геополитикой, торговлей и прочими факторами, сколько их реакцией на культ - тестом на степень лояльности к политике «гейдаризации».
Статья отражает точку зрения автора
Полиция предприняла эти меры в ответ на требования оппозиции о немедленном демонтаже памятника египетскому диктатору. Аналогичное требование было высказано на заседании парламента и депутатом Игбалом Агазаде. Он предложил убрать памятник египетскому диктатору и поставить наконец-то памятник М.-Э. Расулзаде. Выразив непонимание причин, по которым Мубараку установили памятник в Азербайджане, депутат сказал:
«Получается, что наш народ равнодушен к памяти о человеке, сделавшем так много для нашей страны, но возводит памятник египетскому президенту, который долгие годы угнетает свой народ».
Между тем, как свидетельствует публичная онлайн-энциклопедия Wikipedia, президент Хосни Мубарака, несмотря на 30-летний срок пребывания у власти, по сути, обделен культовым вниманием (если не считать огромных портретов). Памятник в Хырдалане – это первый и, видимо, последний памятник ему во всем мире. Как далеко в этом плане Египту до нас!
Почему же Азербайджан, нарушая неписанные нормы политической этики и здравого смысла, решил первым поставить памятник действующему президенту чужой страны? Объяснение весьма тривиальное и достойное сожаления. Летом 2007 года президент Азербайджана совершил визит в Египет, в ходе которого, по-видимому, и была достигнута договоренность о своеобразном «статуйном бартере». В рамках реализации этой негласной договоренности в декабре 2007 года в Хырдалане был воздвигнут памятник действующему президенту Хосни Мубараку, а в феврале 2008 года в пригороде Каира в городке Калюбея был установлен памятник экс-президенту Гейдару Алиеву.
Таким образом, бартер состоялся, хотя он и не был адекватным: ведь в знак внезапной дружбы с Египтом можно было бы, оставаясь на уровне «эксов», воздвигнуть памятник их «общенациональному лидеру» Гамаль Абдель Насеру, а не действующему президенту, чья культовая история так и не получила развития.
К слову сказать, как долго намерены власти держать под охраной памятник египетскому президенту, чье политическое будущее столь неприглядно? И какова будет участь этого поспешного «статуйного бартера» после ожидаемой смены власти в Египте?
Впрочем, для нашей власти, столь одержимой задачей «гейдаризации», все другие вопросы, видимо, не столь существенны. Порой складывается впечатление, что курс на фетишизацию памяти отца и «экспорт его культа» стала чуть ли не главной президентской миссией Ильхама Алиева. В результате такого «экспорта» формируется не только неприглядная, но и опасная тенденция, когда потворством политике «гейдаризации» и «статуйными взятками» другие страны решают свои проблемы в Азербайджане. Их поведение прагматически понятно – они пытаются сыграть на «культовой струне» нашей власти.
А что выигрывает Азербайджан? Есть ли в этом хоть какой-то разумный смысл? Похоже, «гейдаризация» становится приоритетом не только внутренней, но и внешней политики. Если так пойдет и дальше, то скоро наши отношения с другими странами будут определяться не столько геополитикой, торговлей и прочими факторами, сколько их реакцией на культ - тестом на степень лояльности к политике «гейдаризации».
Статья отражает точку зрения автора