Турбьорн Ягланд – Генеральный секретарь Совета Европы и глава Норвежского Нобелевского комитета, присуждающего Нобелевскую Премию Мира, дал эксклюзивное интервью Радио Свобода:
– Сейчас самой "горячей" международной проблемой является ситуация в Сирии. Следит ли за этой ситуацией Совет Европы, и что, по-вашему, происходит сейчас в этой стране?
– Мы, конечно, следим за происходящим в Сирии, в первую очередь потому, что это связано с правами человека, а также из-за того, что одна из стран-членов Совета Европы, а именно Турция, испытывает на себе серьезное влияние этого кризиса. Так что мы, естественно, выражаем беспокойство в связи с нарушениями прав человека в этом конфликте, но над политическим его разрешением работают другие организации, в частности, ООН. Что мы точно можем сказать – это то, что если в обществе нет свободы слова, нет независимых гражданских институтов, то в нем всегда есть дисбаланс и коррупция, и, в конце концов, происходит взрыв. Это мы видели в Тунисе, в Египте, в других местах. Так что это явный пример того, что стабильности в долгосрочном плане нет там, где нет верховенства закона и демократических институтов.
– Многие страны-члены Совета Европы были в прошлом году вовлечены в войну в Ливии. Насколько вы удовлетворены тем, как они участвовали в разрешении кризиса в этой стране, и тем, что из этого получилось?
– Я думаю, что у них был единственный вариант влияния на ситуацию, так как мир не мог просто сидеть и наблюдать со стороны за тем, что происходило в Ливии. Но мы должны подождать, пока наступит какая-то ясность, и как политические процессы в стране будут развиваться в будущем. Проблема в том, что практически то же самое происходит в Сирии, но там повлиять на ситуацию таким же способом было бы гораздо более сложно, и это сейчас, я думаю, всем понятно.
– Сейчас в Норвегии, где вы были и главой правительства, и спикером парламента, идет судебный процесс против Андерса Брейвика, убившего десятки невинных людей. Вы очень хорошо знаете норвежское общество. Как в нем мог появиться Брейвик?
– Я думаю, что над ответом на этот вопрос норвежское общество будет думать всегда. Но у этой проблемы есть несколько сторон. Одна – это политический контекст: мы в Норвегии, как и в большинстве других стран Европы, видим растущие ксенофобские настроения, усиливающуюся исламофобию, что и было одним из главных политических мотивов Брейвика. И еще мы видим новое явление, а именно – одинокие люди с очень печальным прошлым, например, с тяжелым детством, контактируют с другими людьми в интернете и формируют как бы параллельное общество. В этом своем обществе они постепенно доходят до крайностей, и, в конце концов, для них, как, например, для Брейвика с его прошлым, становится естественным начать стрелять по людям, которых они не любят или с которыми не согласны. Я думаю, что это может произойти в любом обществе, и мы должны быть готовы к опасности, исходящей от таких людей, но в данном случае это, по-моему, смесь политики, идеологии и своего рода безумия.
– Так кто Брейвик, по-вашему, – преступник или сумасшедший?
– То, что он совершил, – естественно, преступление, поэтому в Осло и идет судебный процесс. К каким выводам придет суд? Я не думаю, чтобы было важным, будет Брейвик отбывать свой срок в больнице или в тюрьме. Не мне решать, но для меня совершенно ясно, что в данном случае мы имеем дело с ненормальным.
– У Брейвика, тем не менее, нашлось некоторое количество поклонников в интернете, Вы сами говорите о росте ксенофобских настроений, и вот только что Марин Ле Пен, глава ультраправой партии во Франции, набрала на выборах президента около 20 процентов. Это похоже на конец мультикультурализма в Европе?
– Прежде всего, не стоит говорить, что люди, которые дали около 20 процентов Национальному Фронту во Франции, все похожи на Брейвика. Это определенно не так. Я думаю, что многие из тех, кто голосовал за Марин Ле Пен, – это люди, недовольные тем, что о них забыли, что на них не обращают внимания, и это должно послужить сигналом для всех. Существуют глубокие проблемы, – в частности, что делать с иммиграцией, и политические лидеры должны вести открытый разговор со своими согражданами о том, как отвечать на эти вызовы.
– Сейчас самой "горячей" международной проблемой является ситуация в Сирии. Следит ли за этой ситуацией Совет Европы, и что, по-вашему, происходит сейчас в этой стране?
– Мы, конечно, следим за происходящим в Сирии, в первую очередь потому, что это связано с правами человека, а также из-за того, что одна из стран-членов Совета Европы, а именно Турция, испытывает на себе серьезное влияние этого кризиса. Так что мы, естественно, выражаем беспокойство в связи с нарушениями прав человека в этом конфликте, но над политическим его разрешением работают другие организации, в частности, ООН. Что мы точно можем сказать – это то, что если в обществе нет свободы слова, нет независимых гражданских институтов, то в нем всегда есть дисбаланс и коррупция, и, в конце концов, происходит взрыв. Это мы видели в Тунисе, в Египте, в других местах. Так что это явный пример того, что стабильности в долгосрочном плане нет там, где нет верховенства закона и демократических институтов.
– Многие страны-члены Совета Европы были в прошлом году вовлечены в войну в Ливии. Насколько вы удовлетворены тем, как они участвовали в разрешении кризиса в этой стране, и тем, что из этого получилось?
– Я думаю, что у них был единственный вариант влияния на ситуацию, так как мир не мог просто сидеть и наблюдать со стороны за тем, что происходило в Ливии. Но мы должны подождать, пока наступит какая-то ясность, и как политические процессы в стране будут развиваться в будущем. Проблема в том, что практически то же самое происходит в Сирии, но там повлиять на ситуацию таким же способом было бы гораздо более сложно, и это сейчас, я думаю, всем понятно.
– Сейчас в Норвегии, где вы были и главой правительства, и спикером парламента, идет судебный процесс против Андерса Брейвика, убившего десятки невинных людей. Вы очень хорошо знаете норвежское общество. Как в нем мог появиться Брейвик?
– Я думаю, что над ответом на этот вопрос норвежское общество будет думать всегда. Но у этой проблемы есть несколько сторон. Одна – это политический контекст: мы в Норвегии, как и в большинстве других стран Европы, видим растущие ксенофобские настроения, усиливающуюся исламофобию, что и было одним из главных политических мотивов Брейвика. И еще мы видим новое явление, а именно – одинокие люди с очень печальным прошлым, например, с тяжелым детством, контактируют с другими людьми в интернете и формируют как бы параллельное общество. В этом своем обществе они постепенно доходят до крайностей, и, в конце концов, для них, как, например, для Брейвика с его прошлым, становится естественным начать стрелять по людям, которых они не любят или с которыми не согласны. Я думаю, что это может произойти в любом обществе, и мы должны быть готовы к опасности, исходящей от таких людей, но в данном случае это, по-моему, смесь политики, идеологии и своего рода безумия.
– Так кто Брейвик, по-вашему, – преступник или сумасшедший?
– То, что он совершил, – естественно, преступление, поэтому в Осло и идет судебный процесс. К каким выводам придет суд? Я не думаю, чтобы было важным, будет Брейвик отбывать свой срок в больнице или в тюрьме. Не мне решать, но для меня совершенно ясно, что в данном случае мы имеем дело с ненормальным.
– У Брейвика, тем не менее, нашлось некоторое количество поклонников в интернете, Вы сами говорите о росте ксенофобских настроений, и вот только что Марин Ле Пен, глава ультраправой партии во Франции, набрала на выборах президента около 20 процентов. Это похоже на конец мультикультурализма в Европе?
– Прежде всего, не стоит говорить, что люди, которые дали около 20 процентов Национальному Фронту во Франции, все похожи на Брейвика. Это определенно не так. Я думаю, что многие из тех, кто голосовал за Марин Ле Пен, – это люди, недовольные тем, что о них забыли, что на них не обращают внимания, и это должно послужить сигналом для всех. Существуют глубокие проблемы, – в частности, что делать с иммиграцией, и политические лидеры должны вести открытый разговор со своими согражданами о том, как отвечать на эти вызовы.