Если в минувший уик-энд одной из главных тем британской прессы стало разочарование, то нынешний был омрачен самой настоящей трагедией. Самоубийство медсестры, которая поверила австралийской радиоведущей, выдавшей себя за королеву Елизавету II, и позволила ей узнать подробности о состоянии здоровья беременной герцогини Кейт, супруги принца Уильяма, поставило перед комментаторами – и читателями – непростые вопросы, в том числе и о собственной ответственности за трагедию, которой, как считает редакция The Sunday Times, можно было избежать.
Пожалуй, самое трагичное событие, связанное с британской королевской семьей со времен гибели принцессы Дианы, несет в себе и налет абсурда. Стороннему наблюдателю нелегко понять, почему Ясинта Салданья не смогла жить с сознанием того, что стала жертвой пусть неэтичной, но все-таки шутки – насколько известно, ни королевская семья, ни клиника не предъявляли к ней претензий. Комментаторы ведущих изданий отмечают безусловную связь между смертью медсестры и окружающей – ее и всех нас – информационной реальностью.
Нет человека, которого можно было бы, не кривя душой, прямо обвинить в смерти Салданьи. И сами «подшутившие» над ней австралийские радиоведущие стали в последние дни объектом нападок тысяч пользователей интернета, обвиняющих их во всех смертных грехах. Как отмечает Sunday Times, «нам не следует столь уж сурово осуждать двух молодых радиоведущих… Они, конечно, сами чувствуют себя ужасно... Выход в эфир их фальшивого звонка одобрило начальство и юристы радиостанции». При этом тот же «коллективный интернет» до известия о смерти медсестры смеялся над «шуткой» и ее жертвой и превозносил радиоведущих.
Подобное отношение к человеческому достоинству, как объектов атак, так, в конце концов, и собственному, осуждает комментатор The Observer Ивонн Робертс:
С появлением твиттера, блогов и социальных сетей наша наклонность к тому, чтобы судить, критиковать, анализировать, осуждать и издеваться, часто на основании практически отсутствующего знания о предмете нашей критики, возросла многократно… Как самовлюбленные дети, мы находимся в постоянном искушении помещать себя в центр драм, скандалов и ужасных трагедий тех людей, о которых мы ничего не знаем.
Если в гибели принцессы Дианы обвиняли журналистов-папарацци, то к смерти медсестры – разумеется, очень опосредованно и косвенно, – оказываются причастными все пережевывающие тему ее трагической ошибки блогеры. Эта мысль вынесена и в заголовок редакционной статьи в The Telegraph («От нашего любопытства страдают невиновные»). В этой статье главный акцент, однако, делается на том, что жертвой трагедии стали сами Кейт и Уильям: счастливый момент в их жизни оказался омраченным. Основная вина при этом возлагается на «желтую прессу», в особенности иностранную:
Будем надеяться, что последний несчастный случай прозвучит по всему миру сигналом для того, чтобы остановиться. Он стал печальным свидетельством об эпохе, в которой мы живем, в которой почти невозможно гарантировать порядочной молодой паре достаточное личное пространство, в котором они могли бы быть счастливы.
В мрачные тона вольно или невольно оказались окрашены и другие темы, поднимаемые британскими еженедельниками. Например, почти апокалиптическую лексику используют комментарии, рассказывая о недавних заявлениях министра финансов Джорджа Осборна, который объявил о новых планах сокращения бюджетных расходов. «Под нож» пойдут, в частности, некоторые социальные программы. Мнения комментаторов диаметрально противоположны, но практически на всех публикациях на эту тему лежит тень трагического пафоса.
Комментатор The Observer Уилл Хаттон обвиняет Осборна в стремлении ни много ни мало погубить достижения эпохи Просвещения и западной цивилизации в целом.
Можно ли отказаться от столь большой части нашей культуры, благодаря которой мы являемся частью западной цивилизации? Жизнь скрывает риски для каждого. Каждый может потерять здоровье, работу, семью, и как бы много он ни работал, в старости его могут встретить неожиданные расходы, душевная болезнь, физическое бессилие. Это относится к каждому. Нормальное общество признает это и настаивает на том, что эти риски должны брать на себя все в нем живущие и создавать систему коллективного страхования. Великие мыслители Просвещения считали, что, если общество стремится к преодолению теократии, анархии и деспотизма, оно должно заключить подобный общественный договор. Организовать общество на принципах индивидуалистической войны всех против всех – это варварство…
Джэнет Дэйли, выступая на страницах The Telegraph, напротив, полагает, что Запад «подписывает себе смертный приговор» не из-за варварских поползновений Осборна, а, наоборот, от того, что предлагаемые им меры недостаточно радикальны: «Маленькие разрозненные сокращения социальных программ для того, чтобы «работать стало выгодно», вряд ли заставят тех, кто и так занят в теневой экономике, отказаться от получения пособий по безработице». По мнению Дэйли, социальные программы нуждаются в еще большем сокращении, поскольку «политика обеспечения всем единого стандарта жизни, совершенно не связанного ни со способностями, ни с потребностями, привела к неизбежному тупику».
Комментатор Sunday Times Майнетт Мэррин смотрит на вопросы о социальных расходах с немного иной точки зрения, утверждая, что невозможно одновременно сохранить в Британии социальное государство и нынешний уровень иммиграции. Сокрушаясь о том, что граница более не «на замке», Мэррин предупреждает, что уже спустя год с небольшим – если в отношениях Британии и ЕС ничего не изменится – на острова хлынут потоки жителей бедного юго-востока Евросоюза, создав еще большую нагрузку на социальные службы.
Жители Румынии и Болгарии знают, что к концу года получат право бежать из их коррумпированных, погрязших в нищете стран в другие страны ЕС. Куда, интересно, они отправятся? Ответ совершенно очевиден. Только дурак поедет куда-нибудь в другое место, а не в Британию.
Автор приходит к неутешительному (для британцев) выводу: «Великодушное социальное государство несовместимо со свободным перемещением людей через его границы… Две эти вещи вместе не сочетаются». Придется выбирать: или демонтировать социальное государство, или закрыть границы для граждан ЕС, что неминуемо повлечет пересмотр отношений Лондона с Евросоюзом.
Тема жизни в диалектическом единстве со смертью поднимается в британской прессе и в связи с кончиной матери медиамагната (помимо прочего, владельца нескольких британских газет) Руперта Мердока. Дэйм Элизабет Джой Мердок умерла 5 декабря в возрасте 103 лет. Кто бы не желал дожить до столь преклонных лет в здравом рассудке? Комментатор The Observer Виктория Корен анализирует секрет долголетия от Мердок-старшей, заявившей как-то: «Я не потратила впустую ни одной минуты своей жизни».
Что-то тут не сходится, даже если представить, что Дэйм Элизабет не лукавила: ведь не потерять ни минуты зря – это значит не только «не размышлять после премьеры Skyfall о том, что же имела в виду М, сказавшая Джеймсу Бонду, что она по крайней мере в одном в своей жизни была права – может быть, она в 1973 году купила в спальню шторы подходящей расцветки?», но и ни минуты в жизни не «искать на Youtube видео со смешными белочками», а вместо этого исключительно, по заветам Николая Островского, бороться за освобождение человечества.
Как бы выглядела такая жизнь? Никакой растраченной зря энергии. Ни одного промаха. Ни одного фальстарта. Ни одной недочитанной книги, пропущенной встречи, недовязанного свитера. Ни одной захлопнутой двери, когда ключи остались внутри.
По мнению Корен, суть не в том, чтобы не терять время, а в том, чтобы, подводя итоги жизни, думать не о том, что было потеряно, а о счастливых минутах. «Мы все время копаемся в том, что сделали неправильно, а не думаем о том, что мы делали – и до сих пор делаем – правильно. Но зачем же погрязать в болоте жалости к себе? Будьте оптимистами, смотрите вперед, смотрите на вещи с их лучшей стороны – или меняйте их». Именно так и следует понимать совет покойной матушки Мердока.
По статистике, около трети своей жизни человек проводит на рабочем месте – и далеко не всегда речь идет о любимой или интересной работе. Все больше британцев в последние годы предпочитают работать из дома; многие из тех, кто по-прежнему вынужден добираться до офиса через транспортные пробки каждое утро, им завидуют и считают лентяями. Но вот – неожиданное исследование (не британских ученых, а специалистов из Техасского университета): люди, которые остаются дома, работают в среднем на семь часов в неделю больше, чем те, кто сидит в офисе! Кто же после этого «лентяй»?
Комментатор The Observer Барбара Эллен обращается к коллегам по «хоумворкингу» с призывом работать поменьше и подумать о себе. Попутно выясняется, что, в то время как офисные работники завидуют тем, кто работает из дома, у последних тоже есть объект для зависти – это «те люди, которые сидят в кафе, и с чрезвычайно важным видом обсуждают какие-то «проекты». Причем все знают, что на самом деле они ничего не делают».
«Хоумворкеры», впрочем, могут утешиться хотя бы тем, что, по данным все того же техасского исследования, они «намного более сексуально привлекательны, чем офисные работники». Каждый решит для себя, достаточная ли это компенсация за лишние семь часов в неделю…
Есть надежда, что следующая неделя пройдет в Британии на чуть более оптимистичной ноте. В среду – давно ожидаемая премьера фильма Питера Джексона, открывающего трилогию «Хоббит» по мотивам сказочной повести знаменитого британца Джона Роналда Руэла Толкиена. А это значит, что сотни тысяч взрослых и детей потянутся в кинотеатры, чтобы перенестись в мир чудес, населенный эльфами, гномами, драконами и прочими сказочными существами.
The Observer, впрочем, и о феномене экранизаций Толкиена пишет с легкой грустью: «Нас влечет туда не любовь к «фэнтези», а ностальгия. Мы, говоря словами Толкиена, «побываем в мире, которого больше нет» – в сельской идиллии Шира, жители которого катаются на пони и никто и не помышляет о том, чтобы закрывать на засов двери своих норок». Как бы то ни было, почему-то кажется, что большинство зрителей не будет считать потраченными зря те два с небольшим часа, которые они проведут в кинотеатре на представлении «Хоббита».
Пожалуй, самое трагичное событие, связанное с британской королевской семьей со времен гибели принцессы Дианы, несет в себе и налет абсурда. Стороннему наблюдателю нелегко понять, почему Ясинта Салданья не смогла жить с сознанием того, что стала жертвой пусть неэтичной, но все-таки шутки – насколько известно, ни королевская семья, ни клиника не предъявляли к ней претензий. Комментаторы ведущих изданий отмечают безусловную связь между смертью медсестры и окружающей – ее и всех нас – информационной реальностью.
Нет человека, которого можно было бы, не кривя душой, прямо обвинить в смерти Салданьи. И сами «подшутившие» над ней австралийские радиоведущие стали в последние дни объектом нападок тысяч пользователей интернета, обвиняющих их во всех смертных грехах. Как отмечает Sunday Times, «нам не следует столь уж сурово осуждать двух молодых радиоведущих… Они, конечно, сами чувствуют себя ужасно... Выход в эфир их фальшивого звонка одобрило начальство и юристы радиостанции». При этом тот же «коллективный интернет» до известия о смерти медсестры смеялся над «шуткой» и ее жертвой и превозносил радиоведущих.
Подобное отношение к человеческому достоинству, как объектов атак, так, в конце концов, и собственному, осуждает комментатор The Observer Ивонн Робертс:
С появлением твиттера, блогов и социальных сетей наша наклонность к тому, чтобы судить, критиковать, анализировать, осуждать и издеваться, часто на основании практически отсутствующего знания о предмете нашей критики, возросла многократно… Как самовлюбленные дети, мы находимся в постоянном искушении помещать себя в центр драм, скандалов и ужасных трагедий тех людей, о которых мы ничего не знаем.
Если в гибели принцессы Дианы обвиняли журналистов-папарацци, то к смерти медсестры – разумеется, очень опосредованно и косвенно, – оказываются причастными все пережевывающие тему ее трагической ошибки блогеры. Эта мысль вынесена и в заголовок редакционной статьи в The Telegraph («От нашего любопытства страдают невиновные»). В этой статье главный акцент, однако, делается на том, что жертвой трагедии стали сами Кейт и Уильям: счастливый момент в их жизни оказался омраченным. Основная вина при этом возлагается на «желтую прессу», в особенности иностранную:
Будем надеяться, что последний несчастный случай прозвучит по всему миру сигналом для того, чтобы остановиться. Он стал печальным свидетельством об эпохе, в которой мы живем, в которой почти невозможно гарантировать порядочной молодой паре достаточное личное пространство, в котором они могли бы быть счастливы.
В мрачные тона вольно или невольно оказались окрашены и другие темы, поднимаемые британскими еженедельниками. Например, почти апокалиптическую лексику используют комментарии, рассказывая о недавних заявлениях министра финансов Джорджа Осборна, который объявил о новых планах сокращения бюджетных расходов. «Под нож» пойдут, в частности, некоторые социальные программы. Мнения комментаторов диаметрально противоположны, но практически на всех публикациях на эту тему лежит тень трагического пафоса.
Комментатор The Observer Уилл Хаттон обвиняет Осборна в стремлении ни много ни мало погубить достижения эпохи Просвещения и западной цивилизации в целом.
Можно ли отказаться от столь большой части нашей культуры, благодаря которой мы являемся частью западной цивилизации? Жизнь скрывает риски для каждого. Каждый может потерять здоровье, работу, семью, и как бы много он ни работал, в старости его могут встретить неожиданные расходы, душевная болезнь, физическое бессилие. Это относится к каждому. Нормальное общество признает это и настаивает на том, что эти риски должны брать на себя все в нем живущие и создавать систему коллективного страхования. Великие мыслители Просвещения считали, что, если общество стремится к преодолению теократии, анархии и деспотизма, оно должно заключить подобный общественный договор. Организовать общество на принципах индивидуалистической войны всех против всех – это варварство…
Джэнет Дэйли, выступая на страницах The Telegraph, напротив, полагает, что Запад «подписывает себе смертный приговор» не из-за варварских поползновений Осборна, а, наоборот, от того, что предлагаемые им меры недостаточно радикальны: «Маленькие разрозненные сокращения социальных программ для того, чтобы «работать стало выгодно», вряд ли заставят тех, кто и так занят в теневой экономике, отказаться от получения пособий по безработице». По мнению Дэйли, социальные программы нуждаются в еще большем сокращении, поскольку «политика обеспечения всем единого стандарта жизни, совершенно не связанного ни со способностями, ни с потребностями, привела к неизбежному тупику».
Комментатор Sunday Times Майнетт Мэррин смотрит на вопросы о социальных расходах с немного иной точки зрения, утверждая, что невозможно одновременно сохранить в Британии социальное государство и нынешний уровень иммиграции. Сокрушаясь о том, что граница более не «на замке», Мэррин предупреждает, что уже спустя год с небольшим – если в отношениях Британии и ЕС ничего не изменится – на острова хлынут потоки жителей бедного юго-востока Евросоюза, создав еще большую нагрузку на социальные службы.
Жители Румынии и Болгарии знают, что к концу года получат право бежать из их коррумпированных, погрязших в нищете стран в другие страны ЕС. Куда, интересно, они отправятся? Ответ совершенно очевиден. Только дурак поедет куда-нибудь в другое место, а не в Британию.
Автор приходит к неутешительному (для британцев) выводу: «Великодушное социальное государство несовместимо со свободным перемещением людей через его границы… Две эти вещи вместе не сочетаются». Придется выбирать: или демонтировать социальное государство, или закрыть границы для граждан ЕС, что неминуемо повлечет пересмотр отношений Лондона с Евросоюзом.
Тема жизни в диалектическом единстве со смертью поднимается в британской прессе и в связи с кончиной матери медиамагната (помимо прочего, владельца нескольких британских газет) Руперта Мердока. Дэйм Элизабет Джой Мердок умерла 5 декабря в возрасте 103 лет. Кто бы не желал дожить до столь преклонных лет в здравом рассудке? Комментатор The Observer Виктория Корен анализирует секрет долголетия от Мердок-старшей, заявившей как-то: «Я не потратила впустую ни одной минуты своей жизни».
Что-то тут не сходится, даже если представить, что Дэйм Элизабет не лукавила: ведь не потерять ни минуты зря – это значит не только «не размышлять после премьеры Skyfall о том, что же имела в виду М, сказавшая Джеймсу Бонду, что она по крайней мере в одном в своей жизни была права – может быть, она в 1973 году купила в спальню шторы подходящей расцветки?», но и ни минуты в жизни не «искать на Youtube видео со смешными белочками», а вместо этого исключительно, по заветам Николая Островского, бороться за освобождение человечества.
Как бы выглядела такая жизнь? Никакой растраченной зря энергии. Ни одного промаха. Ни одного фальстарта. Ни одной недочитанной книги, пропущенной встречи, недовязанного свитера. Ни одной захлопнутой двери, когда ключи остались внутри.
По мнению Корен, суть не в том, чтобы не терять время, а в том, чтобы, подводя итоги жизни, думать не о том, что было потеряно, а о счастливых минутах. «Мы все время копаемся в том, что сделали неправильно, а не думаем о том, что мы делали – и до сих пор делаем – правильно. Но зачем же погрязать в болоте жалости к себе? Будьте оптимистами, смотрите вперед, смотрите на вещи с их лучшей стороны – или меняйте их». Именно так и следует понимать совет покойной матушки Мердока.
По статистике, около трети своей жизни человек проводит на рабочем месте – и далеко не всегда речь идет о любимой или интересной работе. Все больше британцев в последние годы предпочитают работать из дома; многие из тех, кто по-прежнему вынужден добираться до офиса через транспортные пробки каждое утро, им завидуют и считают лентяями. Но вот – неожиданное исследование (не британских ученых, а специалистов из Техасского университета): люди, которые остаются дома, работают в среднем на семь часов в неделю больше, чем те, кто сидит в офисе! Кто же после этого «лентяй»?
Комментатор The Observer Барбара Эллен обращается к коллегам по «хоумворкингу» с призывом работать поменьше и подумать о себе. Попутно выясняется, что, в то время как офисные работники завидуют тем, кто работает из дома, у последних тоже есть объект для зависти – это «те люди, которые сидят в кафе, и с чрезвычайно важным видом обсуждают какие-то «проекты». Причем все знают, что на самом деле они ничего не делают».
«Хоумворкеры», впрочем, могут утешиться хотя бы тем, что, по данным все того же техасского исследования, они «намного более сексуально привлекательны, чем офисные работники». Каждый решит для себя, достаточная ли это компенсация за лишние семь часов в неделю…
Есть надежда, что следующая неделя пройдет в Британии на чуть более оптимистичной ноте. В среду – давно ожидаемая премьера фильма Питера Джексона, открывающего трилогию «Хоббит» по мотивам сказочной повести знаменитого британца Джона Роналда Руэла Толкиена. А это значит, что сотни тысяч взрослых и детей потянутся в кинотеатры, чтобы перенестись в мир чудес, населенный эльфами, гномами, драконами и прочими сказочными существами.
The Observer, впрочем, и о феномене экранизаций Толкиена пишет с легкой грустью: «Нас влечет туда не любовь к «фэнтези», а ностальгия. Мы, говоря словами Толкиена, «побываем в мире, которого больше нет» – в сельской идиллии Шира, жители которого катаются на пони и никто и не помышляет о том, чтобы закрывать на засов двери своих норок». Как бы то ни было, почему-то кажется, что большинство зрителей не будет считать потраченными зря те два с небольшим часа, которые они проведут в кинотеатре на представлении «Хоббита».