Александр Генис «Вскоре исчерпался лимит в 5000 френдов, и мне пришлось избавляться от балласта. Меня обвиняют в отсутствии демократизма. Это не совсем так»
Френдицид начался не сразу. В конце концов, я для того и завел фейсбук, чтобы выйти из зеркальной клетки, в которой мы проводим жизнь, общаясь с себе подобными. Слушать чужих обычно неприятно и часто глупо. Поэтому я держался в стороне от социальных сетей до тех пор, пока они существовали на пещерной – анонимной – стадии своего развития.
Не видя смысла общаться с тем, кто забыл представиться, я обходился друзьями и коллегами, читателями и слушателями. Первых выбираем мы, вторые выбирают сами, но у тех и других много общего. И это не может не беспокоить, ибо с годами стена, отделяющая нас от несогласных, становится выше и толще. Вот чтобы пробить в ней окошко, я записался в ФБ, рассчитывая расширить круг знакомых и услышать от них неожиданное. Сперва, исповедуя презумпцию невиновности, я принимал всех, радуясь, что среди моих френдов (без этого заимствования нам уже никак не обойтись) оказались школьники, домохозяйки, офицеры, священники, шоферы-дальнобойщики, члены правительства, клоуны, оперные певицы и даже один дрессировщик.
Вскоре, однако, исчерпался лимит в 5000 френдов, и мне пришлось избавляться от балласта. Первыми, глубоко вздохнув, я вычеркнул красивых девушек, решив, что мне нечем их заинтриговать. Потом исчезли инертные. Если за год у них не нашлось что сказать, то я не готов нести груз общения в одиночку. Наконец, я опустился до вкусовщины, выкидывая френдов за хвастливые фотографии (в бане с пивом), обилие розовых букетов и пристрастие к словам с неуместными суффиксами, вроде “вкусняшка”.
Но тут случился Крым, и вакантные места стали появляться сами. Тут следует сказать, что ФБ – не только сознание, но и подсознание русского мира, от которого можно услышать и то, что он говорит, и то, о чем проговаривается. Особенно – в комментах, когда люди, окрыленные пафосом собственной правоты, захлебываясь в пене, перестают себя слышать: “Если американцам можно по-фашистски, то почему России нельзя?”. Основатель аналитической психологии Карл-Густав Юнг говорил, что приход нацистов к власти не был для него неожиданностью. "Я знал, – объяснял он, – сны немцев".
Теперь у нас для этого есть интернет. Пользоваться им необходимо, но, по-моему, еще важнее знать, где остановиться. Не стоит, скажем, ввязываться в полемику с конспирологами, считающими, что Путин спас Крым от янки. Спорить с ними – как атеисту с фанатиками: первые пользуются бритвой Оккамы, вторые – просто бритвой. Придя к этому выводу, я поставил на свою страницу фейсбука пост-предупреждение, которое подводит итог конфликту: “В эти дни многие мои знакомые, как и я, занимаются “френдицидом”, выгоняя со своих страниц на ФБ апологетов путинской интервенции в Украину. Иногда меня обвиняют в отсутствии демократизма. Это не совсем так. Я люблю историю и всегда вслушиваюсь в аргументацию противников. Мне интересна позиция тех, кто защищал в Америке рабство, в России – крепостное право, в Италии – фашизм, в СССР – коммунизм с человеческим лицом. Но это не значит, что я готов пригласить в гости (а ФБ – мой виртуальный дом) расиста, крепостника, фашиста или, условно говоря, Жириновского”.
Прошу прощения за категоричность.
Статья отражает точку зрения автора - нью-йоркского писателя и публициста.
Пользоваться Интернетом необходимо, но, по-моему, еще важнее знать, где остановиться
Вскоре, однако, исчерпался лимит в 5000 френдов, и мне пришлось избавляться от балласта. Первыми, глубоко вздохнув, я вычеркнул красивых девушек, решив, что мне нечем их заинтриговать. Потом исчезли инертные. Если за год у них не нашлось что сказать, то я не готов нести груз общения в одиночку. Наконец, я опустился до вкусовщины, выкидывая френдов за хвастливые фотографии (в бане с пивом), обилие розовых букетов и пристрастие к словам с неуместными суффиксами, вроде “вкусняшка”.
Но тут случился Крым, и вакантные места стали появляться сами. Тут следует сказать, что ФБ – не только сознание, но и подсознание русского мира, от которого можно услышать и то, что он говорит, и то, о чем проговаривается. Особенно – в комментах, когда люди, окрыленные пафосом собственной правоты, захлебываясь в пене, перестают себя слышать: “Если американцам можно по-фашистски, то почему России нельзя?”. Основатель аналитической психологии Карл-Густав Юнг говорил, что приход нацистов к власти не был для него неожиданностью. "Я знал, – объяснял он, – сны немцев".
Теперь у нас для этого есть интернет. Пользоваться им необходимо, но, по-моему, еще важнее знать, где остановиться. Не стоит, скажем, ввязываться в полемику с конспирологами, считающими, что Путин спас Крым от янки. Спорить с ними – как атеисту с фанатиками: первые пользуются бритвой Оккамы, вторые – просто бритвой. Придя к этому выводу, я поставил на свою страницу фейсбука пост-предупреждение, которое подводит итог конфликту: “В эти дни многие мои знакомые, как и я, занимаются “френдицидом”, выгоняя со своих страниц на ФБ апологетов путинской интервенции в Украину. Иногда меня обвиняют в отсутствии демократизма. Это не совсем так. Я люблю историю и всегда вслушиваюсь в аргументацию противников. Мне интересна позиция тех, кто защищал в Америке рабство, в России – крепостное право, в Италии – фашизм, в СССР – коммунизм с человеческим лицом. Но это не значит, что я готов пригласить в гости (а ФБ – мой виртуальный дом) расиста, крепостника, фашиста или, условно говоря, Жириновского”.
Прошу прощения за категоричность.
Статья отражает точку зрения автора - нью-йоркского писателя и публициста.