Когда 11 февраля 35 лет назад аятолла Хомейни пришел к власти, у иранских кинематографистов были все основания для беспокойства. Казалось, что творчество и кино более не будут совместимы при той цензуре, которая была введена Исламской революцией.
Тем не менее сегодня на международных кинофестивалях иранские художественные фильмы (в противоположность коммерческим фильмам для массовой аудитории) признаются как наиболее новаторские.
Способность кинематографистов преодолеть тиски цензуры — один из редких успехов в повседневной борьбе простых иранцев за обретение большей личной свободы в условиях авторитарного режима. Борьбой с политическими и социальными ограничениями цензуры обусловлен и стиль иранских фильмов.
Щекотливой темой для иранских фильмов являются отношения между мужчиной и женщиной, ведь показ почти всех физических проявлений романтической любви ограничен. Кроме того, женщинам запрещено петь или танцевать на экране. В любых сценах на актрисе должен быть надет хиджаб, хотя на самом деле иранские женщины могут одеваться дома как они хотят.
Профессор кинематографии при Университете Уильяма Патерсона в американском штате Нью-Джерси Джамшид Акрами говорит, что талантом любого серьезного режиссера должна быть способность обойти цензурный кодекс:
— Всякий раз, когда перед вами стоят строгие ограничения, вы пытаетесь найти способы, как обойти их, чтобы донести ваши сообщения. К чести иранских режиссеров, они стали очень умело обходить цензурные правила.
ИСКУССТВО НАМЕКА
Джамшид Акрами, чей документальный фильм «Кино негодования» исследует, как иранские режиссеры Джафар Панахи, Бахман Гобади и «оскароносный» Асгар Фархади работали при цензуре, говорит, что искусство намека стало отличительной чертой их фильмов.
— Иранские фильмы на кинофестивалях хвалят за их минималистский подход, за их эстетику умолчания, за то, как они говорят, не говоря, как они показывают, не показывая. Но мы никогда не можем быть уверены в том, являются ли подходы решениями, принятыми кинематографистами сознательно, или же они являются результатом цензуры. Вы не знаете, прибегает ли режиссер к минималистскому подходу [потому что он этого хочет], или потому, что он не может быть более открытым в общении с аудиторией, — говорит Джамшид Акрами.
Чтобы обойти цензурные ограничения, многие кинематографисты показывают романтическую любовь в завуалированной форме — глазами детей. Или же прибегают к другому излюбленному режиссерскому методу — показу сельской жизни, на фоне которой обсуждаются городские социальные проблемы.
В Иране за неугодный фильм могут и наказать. Так, за содержание своих фильмов известный кинематографист Панахи был арестован в 2010 году и приговорен к шести годам тюрьмы. После протестов со стороны международного сообщества этот приговор был отменен, но ему запретили снимать кино в течение 20 лет.
Режиссерам проще всего сотрудничать с государственными органами кинематографии, которые предоставляют кредиты и даже бесплатное оборудование при условии утверждения сценария. Сотрудничество гарантирует получение разрешения на показ фильма на экранах местных кинотеатров или на телевидении.
В РАМКАХ СИСТЕМЫ ИЛИ ВНЕ ЕЕ
Но у режиссеров, которые хотят сделать высокохудожественные фильмы — те, которые попадают на международные фестивали, — есть только два пути. Это — создать серьезный фильм в рамках государственной системы, но с риском того, что он будет запрещен, если обнаружится нарушение правил цензуры. Либо попытаться снять фильм подпольно, за свой счет и без одобрения государства. У таких фильмов есть шансы попасть на мировые кинофестивали, но в прокат они не попадут и могут распространяться только через Интернет либо продаваться на черном рынке.
Признание критиков на кинофестивалях завоевывают как нелегальные иранские фильмы, так и те, что были сделаны в рамках системы.
Лондонский кинокритик и автор Мохаммад Абди говорит, что среди завоевавших успех иранских фильмов на фестивалях в последнее десятилетие — по большей части подпольное кино.
— Если вы посмотрите на фильмы в Каннах, Берлине, Венеции и на многих других фестивалях последних 10 лет, особенно в период президентства [Махмуда] Ахмадинежада, вы увидите, что большинство из них были сделаны без разрешения и на самом деле в Иране они являются незаконными и не могут быть показаны в [местных] кинотеатрах, — говорит Мохаммад Абди.
Тем не менее фильм Асгара Фархади «Разделение», получивший премию Американской киноакадемии за лучший фильм на иностранном языке в 2012 году, был сделан в рамках цензуры.
По словам Мохаммада Абди, во время съемок фильма Асгар Фархади проявил недюжинную смекалку, чтобы обойти цензурные ограничения. В результате фильм был разрешен к показу в Иране и завоевал международное признание глубиной содержания и новаторской формой повествования.
В подготовке материала участвовали Чарльз Рекнагель и Алиса Вальсамаки. Радио Азаттык
Тем не менее сегодня на международных кинофестивалях иранские художественные фильмы (в противоположность коммерческим фильмам для массовой аудитории) признаются как наиболее новаторские.
Способность кинематографистов преодолеть тиски цензуры — один из редких успехов в повседневной борьбе простых иранцев за обретение большей личной свободы в условиях авторитарного режима. Борьбой с политическими и социальными ограничениями цензуры обусловлен и стиль иранских фильмов.
Кадр из иранского короткометражного художественного фильма "Дуэт".
Щекотливой темой для иранских фильмов являются отношения между мужчиной и женщиной, ведь показ почти всех физических проявлений романтической любви ограничен. Кроме того, женщинам запрещено петь или танцевать на экране. В любых сценах на актрисе должен быть надет хиджаб, хотя на самом деле иранские женщины могут одеваться дома как они хотят.
Профессор кинематографии при Университете Уильяма Патерсона в американском штате Нью-Джерси Джамшид Акрами говорит, что талантом любого серьезного режиссера должна быть способность обойти цензурный кодекс:
— Всякий раз, когда перед вами стоят строгие ограничения, вы пытаетесь найти способы, как обойти их, чтобы донести ваши сообщения. К чести иранских режиссеров, они стали очень умело обходить цензурные правила.
ИСКУССТВО НАМЕКА
Джамшид Акрами, чей документальный фильм «Кино негодования» исследует, как иранские режиссеры Джафар Панахи, Бахман Гобади и «оскароносный» Асгар Фархади работали при цензуре, говорит, что искусство намека стало отличительной чертой их фильмов.
— Иранские фильмы на кинофестивалях хвалят за их минималистский подход, за их эстетику умолчания, за то, как они говорят, не говоря, как они показывают, не показывая. Но мы никогда не можем быть уверены в том, являются ли подходы решениями, принятыми кинематографистами сознательно, или же они являются результатом цензуры. Вы не знаете, прибегает ли режиссер к минималистскому подходу [потому что он этого хочет], или потому, что он не может быть более открытым в общении с аудиторией, — говорит Джамшид Акрами.
Иранский режиссер Асгар Фархади в Каннах. 17 мая 2013 года.
Чтобы обойти цензурные ограничения, многие кинематографисты показывают романтическую любовь в завуалированной форме — глазами детей. Или же прибегают к другому излюбленному режиссерскому методу — показу сельской жизни, на фоне которой обсуждаются городские социальные проблемы.
В Иране за неугодный фильм могут и наказать. Так, за содержание своих фильмов известный кинематографист Панахи был арестован в 2010 году и приговорен к шести годам тюрьмы. После протестов со стороны международного сообщества этот приговор был отменен, но ему запретили снимать кино в течение 20 лет.
Режиссерам проще всего сотрудничать с государственными органами кинематографии, которые предоставляют кредиты и даже бесплатное оборудование при условии утверждения сценария. Сотрудничество гарантирует получение разрешения на показ фильма на экранах местных кинотеатров или на телевидении.
В РАМКАХ СИСТЕМЫ ИЛИ ВНЕ ЕЕ
Но у режиссеров, которые хотят сделать высокохудожественные фильмы — те, которые попадают на международные фестивали, — есть только два пути. Это — создать серьезный фильм в рамках государственной системы, но с риском того, что он будет запрещен, если обнаружится нарушение правил цензуры. Либо попытаться снять фильм подпольно, за свой счет и без одобрения государства. У таких фильмов есть шансы попасть на мировые кинофестивали, но в прокат они не попадут и могут распространяться только через Интернет либо продаваться на черном рынке.
Признание критиков на кинофестивалях завоевывают как нелегальные иранские фильмы, так и те, что были сделаны в рамках системы.
Люди у здания кинотеатра в Тегеране. 30 января 2014 года.
Лондонский кинокритик и автор Мохаммад Абди говорит, что среди завоевавших успех иранских фильмов на фестивалях в последнее десятилетие — по большей части подпольное кино.
— Если вы посмотрите на фильмы в Каннах, Берлине, Венеции и на многих других фестивалях последних 10 лет, особенно в период президентства [Махмуда] Ахмадинежада, вы увидите, что большинство из них были сделаны без разрешения и на самом деле в Иране они являются незаконными и не могут быть показаны в [местных] кинотеатрах, — говорит Мохаммад Абди.
Тем не менее фильм Асгара Фархади «Разделение», получивший премию Американской киноакадемии за лучший фильм на иностранном языке в 2012 году, был сделан в рамках цензуры.
По словам Мохаммада Абди, во время съемок фильма Асгар Фархади проявил недюжинную смекалку, чтобы обойти цензурные ограничения. В результате фильм был разрешен к показу в Иране и завоевал международное признание глубиной содержания и новаторской формой повествования.
В подготовке материала участвовали Чарльз Рекнагель и Алиса Вальсамаки. Радио Азаттык